Репортаж altapress.ru с птицефабрики, которая вышла живой из банкротства, но подвергается атаке рейдеров
Репортаж altapress.ru с птицефабрики, которая вышла живой из банкротства, но подвергается атаке рейдеров
C 2014 года «Павловская птицефабрика» упоминалась в СМИ почти всегда в негативном контексте. Но поздней осенью 2019-го ее имущество купила барнаульская компания «АС-Агро», и рынок замер в ожидании — что будет? И вот новые собственники показали и рассказали altapress.ru, что там сейчас происходит. Если коротко: птицефабрика вышла на рентабельную работу, но ее работе продолжают чинить препятствия. «Мы предполагаем — это попытки рейдерского захвата», — говорят предприниматели.
День простоять и ночь продержаться
То, что птицефабрика, еще в 2014 году вошедшая в банкротство, уцелела к 2019-му, конечно, не чудо (мы тут в чудеса не верим). Но факт необычный: мало каким предприятиям удавалось выжить, когда хозяина нет, а кредиторы наседают.
Жить ей, правда, оставалось недолго. «Не располагает оборотными средствами для обеспечения сохранности живого имущества (поголовья кур)», «находится в критическом состоянии, которое не может долго продолжаться» — так сухим юридическим языком описывает ее «здоровье» одно из решений суда.
Плюсом было то, что еще до банкротства прежний собственник — агрохолдинг «Изумрудная страна» — закупил новое оборудование. Минусом — то, что до ума его не довел, объясняют соучредители «АС-Агро» 37-летний Сергей Молоков и 35-летний Антон Алымов.
Кабели, пускатели — все было старое, ветхое. Все работало по принципу: лишь бы день простоять. К моменту покупки крыши текли все, птицы были возрастные, выдавали яиц только 50% от потенциала, — рассказывает Молоков.
Громкий судебный процесс
Пристроить птицефабрику в хозяйские руки конкурсному управляющему удалось только с шестой попытки — никто не брал. Торги, на которых это имущество купила компания «АС-Агро» осенью 2019 года, были открытые, других участников не объявилось — так что плохих новостей не горизонте не маячило.
Но не прошло и двух недель со дня заключения договора купли-продажи, как павловский фермер Алексей Пилипенко потребовал в суде признать его недействительным. Он заявил, что имел преимущественное право покупки актива как смежный землепользователь и как сельхозпроизводитель.
К разбирательству в суде привлекли 40 третьих лиц, включая минсельхоз. Но в итоге судья усомнилась в добросовестности намерений фермера использовать преимущественное право по назначению. И он проиграл во всех судебных инстанциях.
Мы зашли на птицефабрику только в апреле 2020 года, как закончились суды. Корма пришлось покупать втридорога, птица у нас не неслась. Легче стало только после нового урожая", — рассказывает Антон Алымов. «Рентабельности поначалу не было никакой, работали в минус», — вспоминает Сергей Молоков.
«С яиц сдуваем пылинки»
Алымов и Молоков в первый раз за всю историю своего предпринимательства показывают журналисту то, чем занимаются, хотя бизнес ведут уже лет 15.
И они стараются ничего не упустить — ни тот факт, что крыши всех зданий птицефабрики больше не текут — они их за это время перекрыли, ни то, что полностью заменили поголовье, купив новых, более яйценоских, несушек. Ни даже то, что в качестве эксперимента завезли бройлеров — а их выращиванием эта птицефабрика отродясь не интересовалась.
В пробной партии 200 бройлеров. Посмотрим, как вырастут, будут ли болеть. Потом в этот птичник посадим 40 тысяч голов", — рассказывает один из моих собеседников, показывая приобретение — оно тем временем пищит и суетится в клетках.
Еще, говорят мои «экскурсоводы», в птичниках установили за счет компании кулеры («из-под крана воду никто не пьет»). А работникам выдали… пылесосы. Спрашиваю — зачем они? «Пылесос у нас не всасывает, а сдувает пыль с яиц в птичнике», — объясняет одна из работниц.
«Чистота — залог здоровья»
Пылесосы на птицефабрике — это, как я узнаю, не прихоть и не роскошь: чистота здесь и залог здоровья птиц, и фактор конкурентоспособности, а, значит, и экономической устойчивости. Из этих же примерно соображений здесь сейчас строят новый яйцесклад.
Достроим через два месяца. Поставим вкруг кондиционеры, чтобы температура внутри была 16 градусов, и чтобы мы могли не зависеть от перекупщиков", — говорит Антон Алымов.
Вообще, предпринимателям поначалу не особо-то верили — об этом они сами говорят мне без обид. «Ну, это ожидаемо, — думаю я про себя, — ребята молодые, что у них за душой, неизвестно, а предприятие в сложном положении».
Честно говоря, мы не верили, когда они сказали, что к Новому году дракон восстановят и ко всем цехам подведут, — подтверждает птицевод Татьяна Гальцова. — Но ведь сделали же".
«Сокращаем ручной труд»
Дракон, или анаконда, как эту штуку называют предприниматели, — на птицефабрике мирное создание: это транспортер, доставляющий яйца от каждого птичника в цех сортировки и упаковки через всю территорию.
«Эта „анаконда“ была еще при прежнем собственнике», — вспоминаю я свою поездку на предприятие в добанкротном 2012-м.
Тогда она дотягивалась только до двух птичников, мы ее модернизировали, и она теперь идет ко всем шести. Раньше яйца упаковывали в коробки, грузили, везли на сортировку — теперь это автоматизировано", — отвечает один из моих собеседников.
В целом, по словам предпринимателей, они инвестировали в птицефабрику около 150 млн рублей — и это больше, чем они потратили на покупку (128 млн).
«У нас высокая рентабельность»
Визит на птицефабрику, надо сказать, протекал не совсем обычно. По дороге Антон Алымов останавливал почти каждого встречного и просил его раскрыть мне свою зарплату. Люди смущались. Но под нажимом отвечали.
Смущались они, по-моему, не из-за того, что маленькая — из-за того скорее, что большая — намного больше средней по краю. Меня, правда, эта информация насторожила: оно, конечно, неплохо, когда много платят и, как сказала одна из работниц, «можно жить без кредитов».
Но ведь фабрика полтора года назад на ладан дышала. К тому же, признаюсь, из головы не выходит фраза одного бизнесмена — слышала ее на заре журналистской карьеры: «Зачем платить персоналу больше, если можно платить меньше»?
Мы многих уволили, когда пришли. Штат был раздут колоссально, было много тунеядцев, на одного работягу — по два управленца. Вместо них набирали тех, кто помогает зарабатывать, — объясняет мне свою логику Антон Алымов. — Мы считаем, что надо не меньше тратить, а больше зарабатывать. А рентабельность у нас высокая. И мы вам покажем за счет чего".
Если коротко — то за счет снижения затрат там, где это можно и нужно, на корма — в первую очередь. «Потому что 70% себестоимости яйца — это корма», — объясняют они.
«На крыше росли тополя»
«Дружить» с кормами Алымов и Молоков начали как минимум в 2014 года. В тот год они купили семенной завод в Павловском районе — вернее, то, что от него осталось: развалины. На крыше здания росли тополя, электричества не было, лампочки не нашлось.
Землю, которая не под зданием, собственник вымежевал, чтобы меньше платить налог, и избавился от нее", — вспоминает Молоков. «Скряга был еще тот. Торговал кирпичами — здание разбирал и продавал», — вторит ему Алымов (мы в этот момент едем на завод). В общем, покупать пришлось еще и участок.
На этих развалинах впору было снимать последние, героические, эпизоды триллера — правда, железок могло и не хватить: оборудование отсюда тоже вывезли. Но у предпринимателей был задуман другой сценарий.
«Везем сельхозотходы со всей Сибири»
Идея была — создать на этой площадке производство кормов. Часть оборудования им пришлось купить. А сушильный комплекс сконструировал Сергей Молоков сам. Он, как и его компаньон, по образованию агроном. Но по призванию — точно инженер.
Модель сушильного комплекса сами придумывали с нуля. По всему краю собирали железки — где-то вентилятор, где-то емкости. Все сами ставили, сами варили", — объясняют они.
Сейчас предприниматели со всей Сибири скупают отходы сельхозпереработки. Что они с ними делают? Для примера «экскурсовод» берет в ладонь горсточку отходов льна.
Привезли их из Новосибирской области. Купили по 50 копеек за килограмм, в них примерно 40% льна. На заводе разделяем отходы на фракции в несколько этапов. И вот смотрите — чистый лен. Этот продукт стоит на рынке уже 50 рублей. Перерабатываем его в жмых и масло и угоняем на птицефабрику", — говорит Алымов.
Сегодня этот завод — один из основных активов «АС-Агро», работает там 60 человек.
«А вы спрашиваете, откуда деньги»
Собственно, это производство и сподвигло предпринимателей поучаствовать в торгах в 2019 году. Птицефабрика — это 300 тонн жмыха в месяц и 3,5 тыс. тонн в год, говорит Алымов. Понятно, что, решив одну проблему, компаньоны получили десяток новых.
К примеру, для рациона несушек ассортимента завода было категорически мало. Нужны были, скажем, премиксы, а это — дорогое удовольствие. Тогда решили командировать на завод компании-производителя «Мегамикс» директора фабрики Олега Колодина.
— Это очень крупная компания, монополист, всем птицефабрикам приходится покупать у нее премиксы. Наша задача была — научиться самим их делать, посмотреть технологию, — объясняет Олег Колодин.
— То есть поДсмотреть"? — уточняю я у Колодина.
— Ну да. И делать то же самое. Изучили, все поняли и начали производить", — продолжает он.
Теперь на собственном производстве премиксов компания экономит 500 тыс. рублей в месяц.
А вы еще спрашиваете, откуда деньги на зарплаты. Отсюда в том числе. Мы сами делаем рыбную и мясо-костную муку, добавляем в рацион сено. На других птицефабриках тонна комбикорма стоит в районе 20 тысяч рублей. А у нас порядка 12 тысяч. Мы просто хотим уменьшить себестоимость и заработать больше денег", — объясняет Антон Алымов.
«Попытки будут продолжаться»
Оба моих собеседника — можно сказать, из поколения 1990-х. То время научило людей разным вещам, Алымова и Молокова — полагаться только на себя (они даже к кредитам прибегают редко) и не иметь дела с государством. Ну, кроме как платить налоги.
После покупки фабрики выяснилось: без государства вести дела не получается — правда, в лице правоохранительных органов. Обратиться к ним пришлось после того, как за спиной Сергея Молокова кто-то подал заявление о закрытии его ИП и пытался вывести его из состава учредителей «АС-Агро».
Воспользовался загадочный недоброжелатель фальшивой электронной цифровой подписью. Эти атаки предпринимателям удалось отбить в суде, а вот уголовное дело заглохло.
Людей, которые все это сделали, не нашли, их мотивы неизвестны. Они вне досягаемости правоохранителей, и, значит, попытки они могут повторить, но более изощренно", — предполагает Сергей Молоков.
Трекер и уголовное дело
С попытками вмешаться в учредительные документы предприниматели столкнулись в январе. Примерно в это же время Молокову стало известно о возбуждении уголовного дела по статье 105 УК РФ, по которому лично им стали плотно интересоваться правоохранители.
В деле расследовалось «безвестное исчезновение ребенка», ребенок — мой сын. Казалось бы, дело личное. Но обыски проводили в офисах «АС-Агро». Сейчас дело прекратили за отсутствием события преступления", — говорит Сергей Молоков.
А в марте они обнаружили на автомобиле «АС-Агро» отслеживающее устройство. Кто его установил и зачем? Они рассчитывали, что ответы найдут правоохранители. Дело возбуждено, результатов нет.
«Категорически отрицают очевидное»
Все это можно было бы считать разрозненными событиями, случайно совпавшими во времени. Но мои собеседники в такие случайности не верят. Тем более, что к лету в этой цепочке появилось еще одно звено.
Следователь по делу бывшего конкурсного управляющего «Павловской птицефабрики», обвиненного в неправомерных действиях, наложил арест на имущество и доли компаньонов в «АС-Агро».
Хотя в этом деле фигурировали действия, совершенные до 2017 года, а мы купили этот актив в 2019-м. Суд признал, что следователь не прав, арест с имущества снят. А доли остаются арестованными. Ни один банк не даст кредит такому заемщику", — разводит руками Сергей Молоков.
Кто и зачем реализует эти схемы, мои собеседники предполагают, но имя пока не озвучивают. По их мнению, это явная попытка рейдерства.
Есть памятка следственного комитета о том, как орудуют рейдеры. В нашем случае все идет так, как написано. Но все госорганы, к которым мы обращались, категорически отрицают очевидное", — объясняет Молоков.
Хотя, вообще-то, рейдерские атаки — не та история, в которую они хотели попасть, покупая птицефабрику.
Кто такие Сергей Молоков и Антон Алымов
Антон Алымов родился 23 июня 1986 года в Барнауле. Школу закончил в поселке Тамбовский Романовского района. Сергей Молоков родился 14 августа 1984 года в Зональном, там же окончил школу.
Оба получили высшее образование в АГАУ по специальности «агроном». Они выросли в «сельскохозяйственных» семьях, поэтому связали свой бизнес с АПК.
Бизнес начали с посадки картофеля в Зональном районе. В дальнейшем занимались калибровкой семян подсолнечника, производством растительного масла, купили семенной завод, а затем птицефабрику, на которой работают 163 человека.
Источник: altapress.ru
День простоять и ночь продержаться
То, что птицефабрика, еще в 2014 году вошедшая в банкротство, уцелела к 2019-му, конечно, не чудо (мы тут в чудеса не верим). Но факт необычный: мало каким предприятиям удавалось выжить, когда хозяина нет, а кредиторы наседают.
Жить ей, правда, оставалось недолго. «Не располагает оборотными средствами для обеспечения сохранности живого имущества (поголовья кур)», «находится в критическом состоянии, которое не может долго продолжаться» — так сухим юридическим языком описывает ее «здоровье» одно из решений суда.
Плюсом было то, что еще до банкротства прежний собственник — агрохолдинг «Изумрудная страна» — закупил новое оборудование. Минусом — то, что до ума его не довел, объясняют соучредители «АС-Агро» 37-летний Сергей Молоков и 35-летний Антон Алымов.
Кабели, пускатели — все было старое, ветхое. Все работало по принципу: лишь бы день простоять. К моменту покупки крыши текли все, птицы были возрастные, выдавали яиц только 50% от потенциала, — рассказывает Молоков.
Громкий судебный процесс
Пристроить птицефабрику в хозяйские руки конкурсному управляющему удалось только с шестой попытки — никто не брал. Торги, на которых это имущество купила компания «АС-Агро» осенью 2019 года, были открытые, других участников не объявилось — так что плохих новостей не горизонте не маячило.
Но не прошло и двух недель со дня заключения договора купли-продажи, как павловский фермер Алексей Пилипенко потребовал в суде признать его недействительным. Он заявил, что имел преимущественное право покупки актива как смежный землепользователь и как сельхозпроизводитель.
К разбирательству в суде привлекли 40 третьих лиц, включая минсельхоз. Но в итоге судья усомнилась в добросовестности намерений фермера использовать преимущественное право по назначению. И он проиграл во всех судебных инстанциях.
Мы зашли на птицефабрику только в апреле 2020 года, как закончились суды. Корма пришлось покупать втридорога, птица у нас не неслась. Легче стало только после нового урожая", — рассказывает Антон Алымов. «Рентабельности поначалу не было никакой, работали в минус», — вспоминает Сергей Молоков.
«С яиц сдуваем пылинки»
Алымов и Молоков в первый раз за всю историю своего предпринимательства показывают журналисту то, чем занимаются, хотя бизнес ведут уже лет 15.
И они стараются ничего не упустить — ни тот факт, что крыши всех зданий птицефабрики больше не текут — они их за это время перекрыли, ни то, что полностью заменили поголовье, купив новых, более яйценоских, несушек. Ни даже то, что в качестве эксперимента завезли бройлеров — а их выращиванием эта птицефабрика отродясь не интересовалась.
В пробной партии 200 бройлеров. Посмотрим, как вырастут, будут ли болеть. Потом в этот птичник посадим 40 тысяч голов", — рассказывает один из моих собеседников, показывая приобретение — оно тем временем пищит и суетится в клетках.
Еще, говорят мои «экскурсоводы», в птичниках установили за счет компании кулеры («из-под крана воду никто не пьет»). А работникам выдали… пылесосы. Спрашиваю — зачем они? «Пылесос у нас не всасывает, а сдувает пыль с яиц в птичнике», — объясняет одна из работниц.
«Чистота — залог здоровья»
Пылесосы на птицефабрике — это, как я узнаю, не прихоть и не роскошь: чистота здесь и залог здоровья птиц, и фактор конкурентоспособности, а, значит, и экономической устойчивости. Из этих же примерно соображений здесь сейчас строят новый яйцесклад.
Достроим через два месяца. Поставим вкруг кондиционеры, чтобы температура внутри была 16 градусов, и чтобы мы могли не зависеть от перекупщиков", — говорит Антон Алымов.
Вообще, предпринимателям поначалу не особо-то верили — об этом они сами говорят мне без обид. «Ну, это ожидаемо, — думаю я про себя, — ребята молодые, что у них за душой, неизвестно, а предприятие в сложном положении».
Честно говоря, мы не верили, когда они сказали, что к Новому году дракон восстановят и ко всем цехам подведут, — подтверждает птицевод Татьяна Гальцова. — Но ведь сделали же".
«Сокращаем ручной труд»
Дракон, или анаконда, как эту штуку называют предприниматели, — на птицефабрике мирное создание: это транспортер, доставляющий яйца от каждого птичника в цех сортировки и упаковки через всю территорию.
«Эта „анаконда“ была еще при прежнем собственнике», — вспоминаю я свою поездку на предприятие в добанкротном 2012-м.
Тогда она дотягивалась только до двух птичников, мы ее модернизировали, и она теперь идет ко всем шести. Раньше яйца упаковывали в коробки, грузили, везли на сортировку — теперь это автоматизировано", — отвечает один из моих собеседников.
В целом, по словам предпринимателей, они инвестировали в птицефабрику около 150 млн рублей — и это больше, чем они потратили на покупку (128 млн).
«У нас высокая рентабельность»
Визит на птицефабрику, надо сказать, протекал не совсем обычно. По дороге Антон Алымов останавливал почти каждого встречного и просил его раскрыть мне свою зарплату. Люди смущались. Но под нажимом отвечали.
Смущались они, по-моему, не из-за того, что маленькая — из-за того скорее, что большая — намного больше средней по краю. Меня, правда, эта информация насторожила: оно, конечно, неплохо, когда много платят и, как сказала одна из работниц, «можно жить без кредитов».
Но ведь фабрика полтора года назад на ладан дышала. К тому же, признаюсь, из головы не выходит фраза одного бизнесмена — слышала ее на заре журналистской карьеры: «Зачем платить персоналу больше, если можно платить меньше»?
Мы многих уволили, когда пришли. Штат был раздут колоссально, было много тунеядцев, на одного работягу — по два управленца. Вместо них набирали тех, кто помогает зарабатывать, — объясняет мне свою логику Антон Алымов. — Мы считаем, что надо не меньше тратить, а больше зарабатывать. А рентабельность у нас высокая. И мы вам покажем за счет чего".
Если коротко — то за счет снижения затрат там, где это можно и нужно, на корма — в первую очередь. «Потому что 70% себестоимости яйца — это корма», — объясняют они.
«На крыше росли тополя»
«Дружить» с кормами Алымов и Молоков начали как минимум в 2014 года. В тот год они купили семенной завод в Павловском районе — вернее, то, что от него осталось: развалины. На крыше здания росли тополя, электричества не было, лампочки не нашлось.
Землю, которая не под зданием, собственник вымежевал, чтобы меньше платить налог, и избавился от нее", — вспоминает Молоков. «Скряга был еще тот. Торговал кирпичами — здание разбирал и продавал», — вторит ему Алымов (мы в этот момент едем на завод). В общем, покупать пришлось еще и участок.
На этих развалинах впору было снимать последние, героические, эпизоды триллера — правда, железок могло и не хватить: оборудование отсюда тоже вывезли. Но у предпринимателей был задуман другой сценарий.
«Везем сельхозотходы со всей Сибири»
Идея была — создать на этой площадке производство кормов. Часть оборудования им пришлось купить. А сушильный комплекс сконструировал Сергей Молоков сам. Он, как и его компаньон, по образованию агроном. Но по призванию — точно инженер.
Модель сушильного комплекса сами придумывали с нуля. По всему краю собирали железки — где-то вентилятор, где-то емкости. Все сами ставили, сами варили", — объясняют они.
Сейчас предприниматели со всей Сибири скупают отходы сельхозпереработки. Что они с ними делают? Для примера «экскурсовод» берет в ладонь горсточку отходов льна.
Привезли их из Новосибирской области. Купили по 50 копеек за килограмм, в них примерно 40% льна. На заводе разделяем отходы на фракции в несколько этапов. И вот смотрите — чистый лен. Этот продукт стоит на рынке уже 50 рублей. Перерабатываем его в жмых и масло и угоняем на птицефабрику", — говорит Алымов.
Сегодня этот завод — один из основных активов «АС-Агро», работает там 60 человек.
«А вы спрашиваете, откуда деньги»
Собственно, это производство и сподвигло предпринимателей поучаствовать в торгах в 2019 году. Птицефабрика — это 300 тонн жмыха в месяц и 3,5 тыс. тонн в год, говорит Алымов. Понятно, что, решив одну проблему, компаньоны получили десяток новых.
К примеру, для рациона несушек ассортимента завода было категорически мало. Нужны были, скажем, премиксы, а это — дорогое удовольствие. Тогда решили командировать на завод компании-производителя «Мегамикс» директора фабрики Олега Колодина.
— Это очень крупная компания, монополист, всем птицефабрикам приходится покупать у нее премиксы. Наша задача была — научиться самим их делать, посмотреть технологию, — объясняет Олег Колодин.
— То есть поДсмотреть"? — уточняю я у Колодина.
— Ну да. И делать то же самое. Изучили, все поняли и начали производить", — продолжает он.
Теперь на собственном производстве премиксов компания экономит 500 тыс. рублей в месяц.
А вы еще спрашиваете, откуда деньги на зарплаты. Отсюда в том числе. Мы сами делаем рыбную и мясо-костную муку, добавляем в рацион сено. На других птицефабриках тонна комбикорма стоит в районе 20 тысяч рублей. А у нас порядка 12 тысяч. Мы просто хотим уменьшить себестоимость и заработать больше денег", — объясняет Антон Алымов.
«Попытки будут продолжаться»
Оба моих собеседника — можно сказать, из поколения 1990-х. То время научило людей разным вещам, Алымова и Молокова — полагаться только на себя (они даже к кредитам прибегают редко) и не иметь дела с государством. Ну, кроме как платить налоги.
После покупки фабрики выяснилось: без государства вести дела не получается — правда, в лице правоохранительных органов. Обратиться к ним пришлось после того, как за спиной Сергея Молокова кто-то подал заявление о закрытии его ИП и пытался вывести его из состава учредителей «АС-Агро».
Воспользовался загадочный недоброжелатель фальшивой электронной цифровой подписью. Эти атаки предпринимателям удалось отбить в суде, а вот уголовное дело заглохло.
Людей, которые все это сделали, не нашли, их мотивы неизвестны. Они вне досягаемости правоохранителей, и, значит, попытки они могут повторить, но более изощренно", — предполагает Сергей Молоков.
Трекер и уголовное дело
С попытками вмешаться в учредительные документы предприниматели столкнулись в январе. Примерно в это же время Молокову стало известно о возбуждении уголовного дела по статье 105 УК РФ, по которому лично им стали плотно интересоваться правоохранители.
В деле расследовалось «безвестное исчезновение ребенка», ребенок — мой сын. Казалось бы, дело личное. Но обыски проводили в офисах «АС-Агро». Сейчас дело прекратили за отсутствием события преступления", — говорит Сергей Молоков.
А в марте они обнаружили на автомобиле «АС-Агро» отслеживающее устройство. Кто его установил и зачем? Они рассчитывали, что ответы найдут правоохранители. Дело возбуждено, результатов нет.
«Категорически отрицают очевидное»
Все это можно было бы считать разрозненными событиями, случайно совпавшими во времени. Но мои собеседники в такие случайности не верят. Тем более, что к лету в этой цепочке появилось еще одно звено.
Следователь по делу бывшего конкурсного управляющего «Павловской птицефабрики», обвиненного в неправомерных действиях, наложил арест на имущество и доли компаньонов в «АС-Агро».
Хотя в этом деле фигурировали действия, совершенные до 2017 года, а мы купили этот актив в 2019-м. Суд признал, что следователь не прав, арест с имущества снят. А доли остаются арестованными. Ни один банк не даст кредит такому заемщику", — разводит руками Сергей Молоков.
Кто и зачем реализует эти схемы, мои собеседники предполагают, но имя пока не озвучивают. По их мнению, это явная попытка рейдерства.
Есть памятка следственного комитета о том, как орудуют рейдеры. В нашем случае все идет так, как написано. Но все госорганы, к которым мы обращались, категорически отрицают очевидное", — объясняет Молоков.
Хотя, вообще-то, рейдерские атаки — не та история, в которую они хотели попасть, покупая птицефабрику.
Кто такие Сергей Молоков и Антон Алымов
Антон Алымов родился 23 июня 1986 года в Барнауле. Школу закончил в поселке Тамбовский Романовского района. Сергей Молоков родился 14 августа 1984 года в Зональном, там же окончил школу.
Оба получили высшее образование в АГАУ по специальности «агроном». Они выросли в «сельскохозяйственных» семьях, поэтому связали свой бизнес с АПК.
Бизнес начали с посадки картофеля в Зональном районе. В дальнейшем занимались калибровкой семян подсолнечника, производством растительного масла, купили семенной завод, а затем птицефабрику, на которой работают 163 человека.
Источник: altapress.ru
Напишите комментарий
